– Кто вам сказал, что я обязана сидеть с вашими детьми? – разозлилась мама. – Кто рожал? Я? Извините, я своих вырастила!

– Ты что-то путаешь, мама. Мы договаривались, если ты не помнишь. Ещё месяц назад, когда мы покупали билеты. Кстати, ты сама предложила, что можешь посидеть с внуками. Забыла об этом? Ты почему раньше не сказала, что у тебя изменились планы? Позвонить, предупредить почему нельзя было? Мы бы нашли, кто с детьми посидит. Театр через три часа. Мы на тебя рассчитывали, а теперь за три часа надо найти няню. Спасибо, мама.

– Рассчитывали? – именно за это слово зацепилась мама. – На себя рассчитывайте! Вы рожали, а не я!

– Можно было нормально сказать и извиниться. Ты почему всё выворачиваешь так, будто ни в чём не виновата?

– А я не виновата, не я…

– Не ты рожала, помню, – я перебила маму. – Но ты обещала. Обещала! Месяц назад обещала, потом дважды подтверждала обещание! Мама, я в начале недели тебе звонила, что ты сказала? Что всё в силе. За три часа до театра у тебя резко изменились планы? Или раньше? Когда ты себе билеты в Казань купила? Только что?

– Вчера, – призналась мама.

– Вчера почему не позвонила?

– Значит так надо было! Что ты ко мне пристала? Я, по-моему, точно изъясняюсь: вы рожали, вы и сидите, стройте планы с учётом детей!

– Понятно. Ничего ты не поймёшь. Дело не в детях, а в том, что сначала ты пообещала, а потом передумала и промолчала. Если бы я тебе сейчас не позвонила, то когда узнала бы, что ты в Казани? За полчаса до театра? Счастливого отдыха, мама!

После разговора с мамой меня потряхивало от злости. Тот факт, что рожали мы для себя, никак не оправдывает поведение мамы. Она сразу могла сказать, что не будет присматривать за внуками во время нашего с мужем посещения театра. За месяц мы бы нашли другого человека. Чем мама думала? Зная, что мы на неё рассчитываем, уехала на экскурсию. Молча уехала, хоть бы позвонила!

Я стала обзванивать подруг, позвонила соседке, в самом конце позвонила брату.

– Сама детей привезёшь? – спросил брат.

– Привезу! Спасибо!

После работы забежала в садик, потом домой, скрутила ракушку, мазнула по ресницам тушью, надела платье и поехала с детьми к брату. Муж вообще подъехал только к началу спектакля, но у него с внешним видом проблем не было – на работу ходит красивый, в рубашках и костюмах.

Спектакль был классным. Правда, злость на маму немного сказывалась на настроении. Во время антракта пожаловалась мужу, он сказал, что надо забить, но запомнить, что моя мама ненадёжный человек.

Это бы мой первый выход в люди после кочёвки из одного декрета во второй. Пока дома сидела, мы с мужем никуда не ходили, у меня банально не было ни сил, ни желания, тяжко было с погодками. Дети несколько месяцев ходили в садик, я вышла на работу. В театре сто лет не была. Коллега похвалила новую постановку, я загорелась. Сходила, блин.

После театра поехали к брату за детьми. Жена брата вместо приветствия сказала, что уже не надеялась нас дождаться. Ещё добавила, что договариваться о детях мы должны были с ней, а не с моим братом. Брат жену в комнату отправил, сказав, что за своими племянниками самостоятельно присматривал, жену не тревожил, поэтому не видит смысла в её претензии.

От денег брат отказался, поэтому на следующий день мы заказали и оплатили для него пиццу.

Мама вернулась из Казани в воскресенье, видимо, пообщалась с женой брата, стала звонить нам, опять завела шарманку, что никто не обязан сидеть с нашими детьми, мы должны сами организовывать их и свой досуг так, чтобы никому не доставлять проблем.

– Не было бы проблем, позвони ты заранее, – ответила маме. – Я не хочу с тобой дальше разговаривать, всё равно ничего нового не услышу.

После нашего похода в театр маму и жену брата ещё долго возмущало, что мы обиделись на первую и грубо разговаривали со второй. Грубый разговор был, но это жена брата звонила нам в следующую пятницу и благодарила за то, что пришла домой с работы в квартиру без детей. Звонок явно был совершён с целью поиздеваться, поэтому жену брата я послала.

В дальнейшем все мероприятия мы с мужем планировали с расчётом на няню, решив не связываться с моими родственниками. У мужа никого, кроме нас, нет. Он был единственным ребёнком в семье, мама рано умерла, папа тоже умер, как только муж поступил в институт. Поэтому няни.

Брат тоже стал отцом, сначала у него появились двойняшки, дочки. Мама резко забыла, что взрослые люди рожают для себя, всё свободное время она стала проводить у брата дома, помогая невестке с девочками. Социальные сети мамы каждый день обновлялись, фото мамы с внучками публиковались ежедневно. Мне было обидно, иногда смотрела на фотографии и слёзы на глаза наворачивались, я не могла понять, чем мои дети хуже, а потом я просто перестала об этом думать: есть муж, есть дети, это счастье, а что мамы нет, хотя она жива, такое бывает, надо смириться и жить дальше.

Дети уже большие, четырнадцать и тринадцать лет. Они знают, что где-то у них есть бабушка, дядя и двоюродные сёстры. Брат развёлся, снова женился, у него новая жена, новый ребёнок, тоже девочка. Мама вхожа в новую семью брата, сидит с внучкой. Про двойняшек она забыла сразу же, как состоялся развод. Уже несколько лет моё общение с мамой проходит в таком формате: она звонит, жалуется на здоровье, жалуется на работу, считая, что её откровенно пытаются выжить оттуда. Мама говорит, что давно не была у нас в гостях. Рассказывает гадости про бывшую жену брата. На брата тоже жалуется: она ему машину помогла купить, а он не может её отвезти по делам. Единственное, что я говорю маме – у нас всё нормально, в гости как-нибудь потом, сейчас некогда.

У нас мама давно уже ничего не просит. Никто не должен – работает в обе стороны. Никто не должен давать деньги работающему человеку. Никто не должен раскошеливаться на дорогие подарки. Никто не должен никуда возить человека, у которого нет проблем со здоровьем. Я не просила, чтобы меня рожали, следовательно, никаких долгов из-за этого над моей головой не висит. Записано со слов Дарьи.